​Деньги «валят» из России

21 ноября 2018 Новости  Нет комментариев

По итогам III квартала чистый отток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) достиг 6 млрд долларов. Это абсолютный рекорд. Почему так происходит и зачем России иностранный капитал, когда есть свой?
Чем напуганы инвесторы

В 11 раз упал объем прямых иностранных инвестиций в экономику России за девять месяцев этого года по сравнению с тем же периодом 2017-го. Если год назад приток ПИИ составил 25,8 млрд долларов, то в этом году — только 2,4 млрд. Более того, даже такого скромного притока удалось достигнуть исключительно за счет показателей первого полугодия. Потому что отдельно по III кварталу цифра очень грустная — чистый отток в размере 6 млрд долларов, что стало самым большим показателем за всю историю постсоветской России.

Почему отток ПИИ набирает обороты? Есть несколько причин. Во-первых, конечно, это санкции: никто не хочет ни сам попадать под санкции, ни иметь дело с теми, кто под санкциями находится. Во-вторых, неопределенность экономической ситуации в России в целом. В-третьих, растущая налоговая нагрузка — достаточно вспомнить хотя бы повышение НДС с 1 января 2019 года на 2 процентных пункта. И наконец, это ожидание скорого мирового экономического кризиса циклического характера: для этого периода характерно бегство инвесторов с рисковых развивающихся рынков.

Но санкции против России уже существуют четыре с половиной года, а о приближающемся кризисе говорят не меньше года. Что изменилось? «Ситуация ухудшилась, потому что появляются новые основания для введения новых санкций. Теперь это так называемые химические санкции (после дела Скрипалей. — Прим. Банки.ру), плюс прогнозы по росту экономики России пересматриваются в худшую сторону», — поясняет директор Института стратегического анализа компании «ФБК» Игорь Николаев.

«Россия теряет потенциал экономического роста, — говорит аналитик FxPro Александр Купцикевич. — Мы видим, что ВВП страны не спешил ускоряться, несмотря на исторически низкую инфляцию, стабильность рубля и чемпионат мира по футболу». А если экономика притормаживает, то потребность в капитале снижается, что тоже стимулирует отток, объясняет доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС Сергей Хестанов.

Еще одна причина — это ожидания и слухи. Например, о намерении российского руководства национализировать компании. «А это грозит снятием акций с торгов и совсем пессимистичной картиной для иностранных инвесторов», — считает аналитик Exante Виктор Аргонов. Конечно, это пока только слухи, но в случае, если они перестанут быть слухами, будет уже поздно. Особенность прямых иностранных инвестиций в том, что они направлены на длительный контроль над предприятием и его менеджментом. А это предполагает, что у инвестора будет в собственности не менее 10% компании. Следовательно, выйти из таких инвестиций гораздо сложнее, чем продать на бирже несколько акций.

Глобальный бизнес получил сигнал, что «токсичными» являются не только связанные с Кремлем люди, но и крупнейшие (формально частные) компании.

Не совсем «иностранные» иностранцы

Из-за санкций американские инвесторы должны избавиться от акций и долговых инструментов En+, UC Rusal и группы ГАЗ. «Санкции этого года вышли на новый уровень, — обращает внимание Александр Купцикевич. — Глобальный бизнес получил сигнал, что «токсичными» являются не только связанные с Кремлем люди, но и крупнейшие (формально частные) компании. Это поворотный момент».

Правда, когда мы говорим об оттоке ПИИ из таких компаний, как Rusal Олега Дерипаски или «Ренова» Виктора Вексельберга, надо понимать, что зачастую речь идет просто о «переупаковывании» собственности. Ведь иностранный капитал в таких случаях — нередко российский по своему происхождению, просто вернувшийся на родину из офшоров.

«По вполне очевидным причинам прямые инвестиции в отечественную экономику зачастую приходят из так называемых офшоров, — рассуждает старший риск-менеджер ИК «Алго Капитал» Виталий Манжос. — Это предполагает наличие номинальных руководителей и даже бенефициаров. Поэтому отличить реальные иностранные инвестиции от возврата в российскую экономику ранее выведенных денег зачастую невозможно».

«Обычно считается, что практически все инвестиции, осуществленные из офшоров, — это российский капитал, представленный как иностранный, — говорит главный экономист BCS Global Markets Владимир Тихомиров. — Но это не всегда так; к тому же российские компании также осуществляют инвестиции из других юрисдикций, где зарегистрированы их «дочки».

Поэтому выделить из оттока ПИИ, который мы видим по официальным источникам, «настоящие» иностранные инвестиции весьма сложно. «Причин много, и главная в том, что многие инвесторы, которые заводят или, наоборот, выводят капитал из России, не заинтересованы афишировать свои действия, — поясняет Сергей Хестанов. — Более того, многие компании имеют сложную структуру владения. Все это делает отслеживание истинных потоков капитала довольно сложным делом».

Кроме того, обращает внимание Хестанов, в потоке капитала довольно много движений, связанных с кредитованием внутри холдингов, погашением ранее взятых кредитов, поэтому там тоже отличить истинный отток капитала от внутрикорпоративных движений очень сложно.

Но все же мы можем опираться на итоговую цифру и делать на ее основе грустные выводы. По большому счету не так уж важна конкретная доля «настоящего» иностранного капитала в ПИИ. «Если экономика страны является привлекательной для инвестиций, можно ожидать стабильного притока в нее как реального иностранного капитала, так и репатриированных денег», — отмечает Виталий Манжос. Равным образом верно и обратное.
Инвестиции продолжат утекать

Впрочем, из России утекают не только ПИИ, но и портфельные инвестиции. Чистый отток капитала из России за январь — сентябрь 2018 года вырос в 2,3 раза по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и достиг 31,9 млрд долларов, приводит данные Центробанк.

«Четвертый квартал, на наш взгляд, также будет непростым, — говорит аналитик ИФК «Солид» Вадим Кравчук о прогнозе по ПИИ. — Санкционные риски остаются на повестке, поэтому инвесторы предпочтут занять выжидательную позицию как минимум до начала следующего года». Ну а дальше?

«Мы же не знаем, какие санкции нас ждут впереди, а уже анонсированные санкции связаны с химическим оружием, — напоминает Сергей Хестанов. — Правда, анонсированы они давно, но никакой конкретики пока не прозвучало. То, что прозвучит, и повлияет в итоге на инвестиционные решения самых разных компаний».

Стратегически важно понимать, что в ближайшие годы нас ждет плавный, постепенный отток ПИИ, продолжает Хестанов. Причем санкции будут, скорее, информационным фоном, а суть — замедляющийся экономический рост. «У нас уже темпы экономического роста ниже, чем во многих развитых странах, а риски — выше», — сетует Хестанов.

Насколько опасна эта ситуация и чем она может обернуться в будущем для нашей страны? Ответ, который лежит на поверхности, выглядит успокаивающим. «ПИИ никогда не были значимым драйвером экономики РФ, а их объем всегда был мизерным в сравнении с инвестициями из других источников, — говорит Владимир Тихомиров. — Так что и отток ПИИ также не является существенным событием с точки зрения макроэкономики». Основная беда российской экономики — не отсутствие инвестиций, а низкий рост и низкий спрос, по мнению Хестанова. Ведь инвестиции важны, когда спрос высокий, а его нечем удовлетворить. Более того, в результате нескольких лет санкционного давления в России возникли условия для формирования новой модели экономического роста за счет внутренних инвестиций, считает Виталий Манжос.

Так может быть, мы вообще можем обойтись без ПИИ и нет смысла печалиться по такому поводу? «Естественно, страна может обойтись без ПИИ, — говорит Сергей Хестанов. — СССР десятилетиями обходился и умер, в общем-то, не от недостатка иностранных инвестиций, а по другим причинам». «С 1929 по 1941 год в СССР состоялась индустриализация, которую вполне обоснованно называют экономическим чудом, — уточняет Виталий Манжос. — По политическим причинам участие иностранных инвесторов в форме прямых инвестиций с последующим разделом прибыли в то время было невозможно». Впрочем, даже в те годы, добавляет Хестанов, индустриализация шла не исключительно за счет внутренних ресурсов. «Сейчас мы экспортируем сырье, а тогда импортировали заводы», — напоминает он.

Основная беда российской экономики — не отсутствие инвестиций, а низкий рост и низкий спрос.

Однако на довоенном СССР примеры успешного развития страны без иностранных инвестиций и заканчиваются. «Прямые иностранные инвестиции являются важнейшим элементом в развитии любой современной экономики. Истории успеха Японии и Китая, например, были тесно связаны с иностранными инвестициями и ориентацией на зарубежные рынки, прежде всего США», — говорит Вадим Кравчук.

Когда в КНР обнаруживалась нехватка капитала для развития, в стране стали проводить более дружественную политику к иностранным инвесторам, напоминает Тихомиров. С самого начала реформ в Китае туда пошел мощный поток иностранных инвестиций.
ПИИ как диагноз

Не все ПИИ были бы одинаково полезны для России. Все экономисты, которых опросил Банки.ру, уверены, что иностранные деньги в чистом виде российской экономике не нужны. Свои есть. «Капитала в целом у нас достаточно, что видно из рекордного профицита текущего счета и больших резервов Центробанка, — рассуждает руководитель управления аналитических исследований УК «Уралсиб» Александр Головцов. — Собственными финансовыми ресурсами при более или менее стабильной конъюнктуре сырьевых рынков обойтись вполне можно. Но без доступа к передовым know-how любая страна рано или поздно отстает технологически. Поэтому для России прямые инвестиции важны прежде всего в связи с доступом к передовым мировым технологиям».

«Если исходить из рациональных соображений, отечественной экономике не столь уж нужны иностранные финансовые инвесторы, — продолжает эту мысль Манжос. — Оборотной стороной начальных внешних финансовых вливаний является потеря крупной доли в будущих успешных предприятиях. При этом иностранный инвестор так или иначе будет забирать свою прибыль и выводить ее из страны. Прямые внешние инвестиции были бы, безусловно, полезны в случае предоставления иностранными партнерами новых технологий и средств производства. Однако действующие санкции со стороны «коллективного Запада» существенно ограничивают возможности подобного технического сотрудничества. Иными словами, Россия не слишком нуждается в инвестициях по исторически сложившейся и широко практикуемой «колониальной» схеме».

«Просто сказать «Теперь мы обойдемся без ПИИ» было бы популистским и наивным шагом, — говорит Виктор Аргонов. — Это ударило бы по репутации страны и укрепило бы западный стереотип, что Россия — страна с не вполне рыночной экономикой».

Приток иностранного капитала может и не стать драйвером роста, но все же остается прекрасной лакмусовой бумажкой экономического потенциала страны, считает Купцикевич. Он приводит в пример Китай и Индию, которые хотя и ограничивают влияние иностранцев на бизнес внутри страны, но при этом настолько перспективны в плане экономике, что инвесторы выстраиваются в очередь.

Россия не слишком нуждается в инвестициях по исторически сложившейся и широко практикуемой «колониальной схеме».

ООН недавно опубликовала доклад, согласно которому в первом полугодии 2018 года Китай стал страной с наибольшим объемом ПИИ в мире, опередив США, традиционного лидера по этому показателю. За первые шесть месяцев этого года объем ПИИ в Китай вырос на 6% по сравнению с аналогичным показателем прошлого года и составил 70 млрд долларов. Рост ПИИ именно в производство за восемь месяцев этого года по сравнению с прошлым годом составил 13%. Текущий рост ПИИ — самый быстрый с 2015 года. И это — на фоне торговой войны с США.
Государство убивает желание инвестировать

А что происходит в это время в России? «Компании, контролируемые нерезидентами, просто следуют в русле общей страновой тенденции», — указывает Александр Головцов. «Можно констатировать, что постоянная смена действующих «правил игры» в российской экономике формирует ощущение нестабильности даже для отечественных предпринимателей, не говоря уже про иностранных инвесторов», — говорит Виталий Манжос. В качестве примера он приводит планомерное ужесточение законодательства, регулирующего деятельность многих важных секторов экономики, особенно так называемый пакет антитеррористических поправок Яровой. «С недавних пор внутренние цены на автомобильное топливо регулируются государством в добровольно-принудительном порядке; идут разговоры про необходимость выравнивания уровня налоговой нагрузки для предприятий нефтегазового сектора и для представителей других добывающих отраслей; одновременно с этим планируется привлечение ряда крупных высокорентабельных предприятий к финансированию внутренних инфраструктурных проектов», — перечисляет Манжос.

Инвестиционный фон ухудшается в России и без санкций. Виталий Манжос напоминает о последних событиях: изъятие контрольного пакета акций «Башнефти» у АФК «Система» с последующей его перепродажей «Роснефти»; получение банком ВТБ контроля над розничной сетью «Магнит»; завершившееся слияние торговых сетей «М.Видео», «Эльдорадо» и Media Markt, а также слухи, что «Яндекс» может перейти под контроль Сбербанка. По мнению аналитика, это говорит о том, что российский бизнес переживает период монополизации. При этом крупнейшие частные компании рискуют перейти под квазигосударственный контроль через поглощение компаниями с госучастием. Вспомним слухи о национализации, о которых мы упоминали в начале статьи. А что, если они окажутся правдой? «Возможно, краткосрочно от ухода компаний с международного рынка кто-то выиграет. Но в долгосрочной перспективе это подорвет инвестиционную привлекательность нашего государства, которое в сложной ситуации не торопится помочь владельцам бизнесов, — предостерегает Виктор Аргонов. — Разумным выходом из ситуации стало бы заявление о планах и степени готовности помогать в отмене санкций. Российским компаниям важно сохранить биржевой имидж. Это помогло бы вернуть деньги многих инвесторов в Россию, равно как и поднять цены на акции предприятий».

Но есть желания, а есть реальность. «В целом мы пока наблюдаем лишь ухудшение внутренних условий для создания и развития новых бизнес-проектов. Это вполне справедливо и для совместных предприятий», — отмечает Виталий Манжос.

И результат такой политики уже виден. «Весьма показательны последние данные Росстата: в августе 2018 года в России было зарегистрировано 26 402 организации, в то время как количество официально ликвидированных за этот же период организаций составило 48 789, — говорит Игорь Николаев. — Таким образом, количество ликвидированных организаций в августе 2018 года было на 84,8% больше количества созданных организаций».

Что же мы имеем в итоге? «У нас очень низкая инфляция по историческим меркам. У нас довольно низкие ставки по кредитам, если сравнивать с тем, что было 5—10 лет назад. У нас сейчас нет недостатка капитала, — перечисляет Сергей Хестанов. — У нас обратная проблема: владельцы капитала не могут найти ему адекватное применение. И в этих условиях сам факт того, что капитал присутствует в больших объемах, но не находит применения, делает отток ПИИ не самой большой проблемой российской экономики».

В целом мы пока наблюдаем лишь ухудшение внутренних условий для создания и развития новых бизнес-проектов.

Если мы по-прежнему хотим добиться устойчивого экономического роста в 3—4% в год, необходимо создать условия, которые будут привлекать инвестиции. Компания ФБК Grant Thornton в октябре этого года опубликовала доклад «Рывок в экономическом развитии», где проанализировала, за счет чего добивались ускорения экономического роста развитые и развивающиеся страны. В обоих случаях одним из главных факторов были крупные иностранные инвестиции.

«Большие иностранные инвестиции — это не только дополнительные деньги для развития экономики. Это передовые технологии, без чего также невозможно быстрое экономическое развитие, — говорит Игорь Николаев. — Это важнейший позитивный сигнал для всех инвесторов, в том числе внутренних: «Если сюда идут иностранцы, значит, и нам можно вкладываться». То есть иностранные инвестиции становятся катализатором всего инвестиционного процесса. Иностранные инвестиции — это новые возможности для завоевания зарубежных рынков сбыта российской продукции. Это и стимул для роста квалификации рабочей силы, для реализации передовых управленческих технологий и т. п.».

Читайте также